7. Делёж присвоенного статуса

Отнятый у инженеров, ученых, врачей и учителей статус подвергается дальнейшему дележу. За него идет отчаянная грызня на всех уровнях суперстатусного класса. Характерно, что при этом используются в точности те же приемы, что при первичной экспроприации статуса. При капитализме было не так — конкуренция в среде буржуазии имела совершенно другой вид, чем присвоение прибавочного труда. Сейчас же совершенно нормально, когда вышестоящий начальник при всех беспощадно распекает нижестоящего, хоть бы тот ему в отцы годился. И этот нижестоящий все равно будет счастлив ходить к Главному на совещания, потому что подчиненные не видят его унижения и позволяют проделывать с собой то же самое. Большая часть отнимаемого бюрократом у подчиненных статуса отнимается у него самого Главным, а у Главного — Самым Главным. В среде медиакратии дележу награбленного способствуют специально созданные мифы, например, о разделении работников искусства на особо одаренных «звезд» и «попсу».

Присвоенный у эксплуатируемого класса статус достается не только бюрократии и медикратии. Другими претендентами являются:

— члены семей бюрократов и медиакратов;

— их прислуга и так называемый «элитный сервис», которым из-за высоких цен не могут пользоваться обычные люди;

— социальные группы и группки, из которых пополняются ряды бюрократии и медиакратии.

С членами семьи вообще интересно получается. Для всех предыдущих эксплуатирующих классов члены семей были просто нахлебниками. Жены и дети не владели капиталом, а получали свою долю прибавочной стоимости из рук отца семейства. Со статусом, на первый взгляд, то же самое. Жена какого-нибудь чиновника И.П. Сидорова и его дети имеют высокий общественный статус, так как его имеет сам Сидоров. Но, в то же время, в силу свойства наследуемости статуса, они и сами присваивают статус других людей. Мадам Сидорова посещает престижные магазины, салоны красоты и рестораны, где собираются «сливки общества». От этого одновременно растет статус заведения (отбирается статус у простой закусочной и ее работников) и статус самой Сидоровой (убывает статус у ее однофамилицы, вышедшей замуж за инженера). Дети Сидорова учатся в «элитной» школе — повышается статус этой школы по сравнению со школой, в которой учатся дети инженера и, вместе с ней, статус его детей — они же не учились в одном классе с детьми Главного! Заодно понижается статус учителей, которые учат инженерских детей, даже если они делают это лучше коллег из «элитной» школы. Имеет место также и обратный процесс, когда статус самого И.П. Сидорова повышается только по той причине, что его дети ходят в элитную школу, а жена — в один салон красоты с… (вставить нужную фамилию). Так что отнести семью Ивана Петровича к сравнительно безобидным захребетникам нельзя, для инженера Сидорова они столь же активные классовые враги, как и Сидоров-бюрократ.

Как видим, члены семей эксплуататоров и их обслуга тесно связаны — и те, и другие участвуют в присвоении статуса, но только до тех пор, пока высок статус человека, от которого они унаследовали свой. Что же касается потенциального пополнения суперстатусного класса, то он представлен, с одной стороны, «офисным планктоном», а с другой теми представителями коммуникативной группы, которые не вошли в медиакратию. К «планктону» мы относим мелких служащих (клерков), которые не допущены к принятию хоть каких-то решений и, следовательно, не имеют отношения к антагонистическому противоречию с субстатусным классом (более подробно о нем будет сказано ниже). Не вошедшие в медиакратию представители коммуникативной группы — это непризнанные или малотиражные писатели, юристы, консультанты всех мастей и т. п. Их роль в создании вышеперечисленных мифов пренебрежимо мала, поэтому и их можно счесть непричастными к противоречию с учеными, инженерами и учителями. Тем не менее, статус и «планктона», и гуманитариев-неудачников порядком завышен из-за социальной близости к действительным эксплуататорам. Но если, с нашей точки зрения, «офисный планктон» совершенно безнадежен в смысле союза с субстатусным классом, то отдельные представители коммуникативной группы могли бы оказать ему неоценимую помощь в разрушении враждебной мифологии.

Присвоение статуса создает в обществе непримиримое, иначе говоря, антагонистическое противоречие. Бюрократия и медиакратия не в состоянии существовать, не присваивая статус научно-технической и гуманитарной социальной групп, но не могут и обойтись без них. Следовательно, они толкают эксплуатируемых на борьбу. Эта борьба принимает вид столкновения за право принятия правильных профессиональных решений в случае с бюрократией и борьбы за выгодную субстатусному классу систему ценностей в случае с медиакратией. Если эта борьба заканчивается поражением, то есть принимаются неверные решения или сохраняется выгодная эксплуататорам система ценностей, то любой труд субстатусного класса только укрепляет его угнетение. Развитие науки и техники в соответствии с указаниями безграмотного руководства ведет, во-первых, к неограниченному разбуханию этого руководства, а во-вторых, к краху разрабатываемых проектов. Вина за этот крах, в соответствии с существующей системой ценностей, будет возложена обществом не на бюрократов от науки и техники, а на инженеров и ученых «вообще», то есть преимущественно на исполнителей. Если учителя не в силах конкурировать со СМИ в борьбе за сознание учеников, то результаты обучения будут неизбежно плачевными, так как нельзя ничему научить ребенка при его активном нежелании. А бюрократы помогут медиакратам и дополнят фиаско тем или иным наказанием конкретного преподавателя или преподавательского корпуса в целом (очередной «реформой системы образования» или нищенским финансированием). Пока система ценностей имеет следствием постоянное давление стресса из-за всеобщего стремления присвоить чужой статус, любые усилия врачей не могут быть эффективными. Вслед за одним вылеченным заболеванием будет идти другое. Разумеется, наказаны за это будут сами медики — недостойным самой благородной профессии уровнем доходов и мнением «все врачи взяточники и неумехи». А бюрократия и медиакратия во всех случаях останутся чистенькими и повысят статус за счет снижения статуса своих классовых противников.

Все это не ново. Раб, крепостной, пролетарий своим трудом увеличивали обращенное против них могущество рабовладельца, феодала и капиталиста. Поэтому старый вывод продолжает сохранять актуальность: кто не рвет своих цепей, тот их кует. Третьего не дано.