6. Способы присвоения статуса медиакратией

Присвоение статуса медиакратией сильно отличается от бюрократического. Если бюрократия присваивает статус людей по отдельности в пользу каждого конкретного бюрократа, то медиакратия наиболее эффективно «ведет огонь по площадям» и присваивает статус целых социальных групп в пользу других социальных групп. Однако, в ее деятельности присутствуют и бюрократические методы, но они направлены «вовнутрь» медиакратических структур. Каждая редакция, телестудия или радиостанция представляет собой бюрократическую иерархию с полным набором приемов присвоения статуса вышестоящими сотрудниками. Но по отношению к окружающему миру медиакратия использует другой арсенал. Она формирует Миф. Под Мифом с большой буквы мы будем понимать особым образом искаженную картину мира, в чем-то, однако, для правдоподобия схожую с действительностью. Различия мифа с реальным миром не произвольны, а целенаправленны и позволяют, как мы уже говорили, занизить ценность для общества одних людей и переоценить других.

Миф, по определению, иррационален. Если подвергнуть его логическому анализу, то обнаружится полный спектр ошибок вроде «вследствие этого — значит поэтому», «опровержение общего частным» или «подмена тезиса в процессе доказательства». Частью это действительно ошибки, частью злонамеренные искажения. Как бы то ни было, они настолько прочно встроены в Миф, что не могут быть исправлены без его полного слома, то есть без коренного изменения мировоззрения масс. Поэтому Миф исключительно устойчив к рациональной критике.

Миф включает в себя множество отдельных мифов, некоторые из которых, напрямую связанные со статусной эксплуатацией, мы сейчас рассмотрим.

1. Миф о вреде прогресса. В первую очередь имеется в виду технический прогресс, хотя и о социальном медиакратия тоже не забывает. Мы, разумеется, не утверждаем, что вопросы науки и техники не находят адекватного отражения в СМИ. Существуют научно-популярные журналы, фильмы производства ВВС, National Geografic и других студий. Но господствующей тенденцией является именно антипрогрессистская. Прогрессу приписываются огромные человеческие жертвы, разрушение природной среды, деградация нравственности и т. п. Следовательно, на «рядовых прогресса» — ученых и инженеров — возлагается вина за все эти бедствия. Про поборников социального прогресса мы даже не говорим — любой из революционеров в изображении СМИ питался мясом некрещеных младенцев и пил кровь девственниц.

В действительности медиакратия чрезвычайно преувеличивает побочные эффекты технического прогресса и, в значительной степени, перекладывает вину с больной головы на здоровую. Ни инженеры, ни ученые не несут ответственности за то, что владеющие экологически опасными производствами корпорации не желают тратить деньги на природоохранные мероприятия. Наоборот, современный уровень науки и техники позволяет в десятки раз снизить воздействие промышленности на окружающую среду, а в дальнейшем перейти к ее активному восстановлению. Но медиакратии не выгодно замечать силу тех, у кого она отнимает статус. Кстати, в действиях медиакратов присутствует самая черная неблагодарность. Без «вредного» технического прогресса они бы не имели таких могучих средств воздействия на умы, как газеты и телевидение. Оставались бы только воскресные проповеди с амвона…

2. Идеализация прошлого. Миф о прошедшем «золотом веке» имеет давние исторические корни. В наши дни прошлое буквально захлестнуло настоящее на страницах книг и телеэкранах. Причем не только реальное прошлое, но и бесконечные варианты «альтернативной истории». Из них можно почерпнуть, что в старопрежние времена все мужчины были, как на подбор, богатырями. Жизнь предков была куда интересней нашей — погони, схватки на мечах и прочих колюще-режущих предметах, волшебство и сокровища капитана Флинта. Тяжелого ежедневного труда не было и в помине, болезней тоже (это не согласуется с археологическими отчетами, да кто же в здравом уме их читает?). Женщины были поголовно прекрасными принцессами и полностью соответствовали голливудским стандартам.

Подмена реального прошлого, жестокого, кровавого и невежественного, лубочными картинками неизбежно обесценивает подвиг тех, кто вытянул человечество из этого «рая». Герои и мученики науки, бесчисленные поколения рабочих и крестьян, надорвавших хребты при создании промышленной инфраструктуры, солдаты, убитые «подо Ржевом, в безымянном болоте» — все они остались за рамками сусальной истории. Не видя их труда и подвига, читатели и зрители не могут оценить, во что обошлось человечеству его сегодняшнее могущество. И люди стремятся мечтами от этого могущества туда, где так интересно и привлекательно и где все технические штучки являются только помехой хорошо сбалансированному клинку. А вместе со «штучками» и их создатели. Зато вот писатели, телевизионщики и актеры нужны до зарезу, иначе кто будет нас снабжать новыми порциями сладкой лжи?

3. Миф о бессилии науки. Если верить СМИ, наука ни на что не способна. В газетах и в Интернете постоянно мелькают заголовки вроде «Теория Дарвина опровергнута» или «Существовала ли Римская империя?». Ни одно из фундаментальных положений научной парадигмы не признается истинным со ссылками, что, мол, Солнце долгое время тоже считали обращающимся вокруг Земли. Естественная для науки смена концепций выдается за отсутствие достоверного знания вообще. Медицина-де не может никого вылечить, и это тогда, когда список неизлечимых заболеваний сократился по сравнению с 19 веком более чем на порядок! Более того, в качестве серьезного аргумента выступают высказывания, что наука не может «сделать человека счастливым». То есть науке ставится в вину невыполнение того, что по определению не входит в ее задачу! Мягким вариантом мифа является сомнение в правильности научного метода. Предлагается «дополнить» его верой, интуицией и т. п.

Прямые высказывания о бессилии науки дополняются карикатурным изображением ученых. В современных книгах и фильмах они выглядят этакими недотепами, зацикленными на предмете своих исследований и неспособными к решению даже простейших бытовых задач. «Рассеянный профессор» стал персонажем бесчисленных анекдотов. Их цитирование предоставляет великолепную возможность перекачки статуса от ученых к рассказчику.

В комбинации с идеализацией прошлого миф о бессилии науки популяризирует некие «тайные знания предков», от лечения рака ослиной мочой до «психоэнергетической самообороны» в темной подворотне. И то, и другое иногда может привести к летальному исходу, но всегда приводит к снижению статуса работников науки.

4. Миф о могуществе лженауки. Дополняет миф о бессилии науки. Если, в кривом зеркале медиакратии, так называемая «официальная» наука ничего не знает и не может, то «альтернативная» наука (а, попросту, лженаука) знает и может все. Лженаука успешно спекулирует на реально существующих проблемах, которые пока не решены, но, несомненно, будут решены в будущем. Будущего ждать не хочется, поэтому уже сейчас «инерционные двигатели» обещают нам покорение космоса, «торсионные поля» гарантируют мгновенную связь на любых расстояниях, ну а «новая хронология» раскрывает все тайны истории. Вот только надо еще чуть-чуть вложить средств (отняв их у якобы косной и прогнившей «официальной» науки) и вскоре наступит всеобщее счастье. В последнее время лженаука оформилась не только идейно, но и организационно. Лжеученые насоздавали кучу «академий», выпускают периодические издания, съезжаются на «конференции» и «конгрессы». Еще немного, и их авторитет в обществе (а, следовательно, и статус) станет выше, чем у настоящей Академии наук.

Помимо оттягивания статуса у действительных ученых, лженаука дает бюрократии отличный предлог для прекращения работ, не вписывающихся в узкий проем административного мышления. Например, в качестве контраргумента предложению внедрить ядерные ракетные двигатели рекомендуется воспользоваться технологией строительства летающих тарелок со ссылкой на соответствующие «авторитеты». В итоге изобретатель успешно послан куда подальше, его статус стремится к нулю, а отфутболивший здравые предложения начальник свой статус, естественно, поднял. Никаких летающих тарелок он строить не станет, но может, в качестве ответного жеста, оказать «торсионщикам» некоторую материальную и информационную поддержку. Так бюрократия и медиакратия друг друга моют и обе остаются черны.

5. Миф об Апокалипсисе. Источник мифа всем известен и медиакратия это вовсю эксплуатирует. В ее изображении будущее непременно связано с концом света или, на худой конец, с чудовищными катастрофами. В подтверждение приводится все, что угодно — от астероида, погубившего динозавров, до «предсказаний» Ванги и Нострадамуса. Порождаемый мифом страх перед будущим отлично способствует идеализации прошлого и подчеркивает бессилие науки предотвратить глобальные неприятности. Да и как она может их предотвратить, если есть такой персонаж, как…

6. Ученый-злодей. Негодяй, создавший супербомбу для уничтожения человечества, является обязательным персонажем голливудских фильмов. Это несколько противоречит мифу о бессилии науки, но логика не является сильной стороной мифологизированного мышления. В качестве «доказательств» медиакратия любит ссылаться на Менгеле, Хиросиму и испытания новых лекарств на заключенных и душевнобольных. Налицо явные подтасовки. Так, пресловутый доктор Менгеле должен рассматриваться не столько как ученый, сколько как представитель господствовавшей в нацистской Германии «арийской науки», являвшейся, по существу, лженаукой. Решение об использовании ядерного оружия было принято не учеными — создателями бомбы, а политиканами. Сами же ученые во главе с А. Эйнштейном выступили с обращением к правительству США не применять оружие массового поражения. А в крайне редких неблаговидных экспериментах с участием недееспособных людей налицо не злой умысел, а неправильный ответ на извечный вопрос о соотношении благородных целей и средств их достижения (подопытным от этого, конечно, не легче). В любом случае, фигура талантливого ученого, причиняющего людям умышленный вред, начисто лишена исторической достоверности.

Но что до этого медиакратии? Она создает образ гениального злодея и снижает тем самым статус творящих добро. Сколько родителей отказываются делать своим детям прививки только на том основании, что «эти медики» из корыстных побуждений в вакцину черт знает чего намешали?

7. Инженер-стелс. Следует отметить, что ученым еще повезло. Они хоть в искаженном виде, но появляются в книгах и на экране. Инженеров же там практически нет. В фантастических романах главный герой рассекает на супер-пупер космическом корабле, но кто его создал? Про инженеров наших дней медиакратия тоже умалчивает, времена фильмов «Укрощение огня» и «Главный конструктор» давно прошли. Отсутствуя во всех произведениях культуры, инженер отсутствует и в массовом сознании, а его статус отдается «более достойным».

8. Романтизация пороков. Главный герой, начинающий свои подвиги в состоянии глубокого похмелья… благородные и привлекательные уголовники… блатные песни, переименованные в «шансон»… сигарета как признак истинной мужественности (или женственности)… Дело доходит до смешного: выступающие по телевидению артисты, писатели и художники в один голос рассказывают о своем приблатненном детстве, когда они якобы шатались по улицам с финкой в кармане и дружили со взрослыми урками. Преступникам создается имидж «борцов с системой», в то время как на деле они являются скучнейшими и зауряднейшими людишками, трусливыми и всегда готовыми на предательство себе подобных. В их пользу (и в пользу с детства продвинутой в этом направлении медиакратии) перераспределяется статус честных, законопослушных людей. Самыми же законопослушными являются как раз те социальные группы, которые составляют субстатусный класс: ученые, инженеры, врачи и учителя в своих конфликтах с законом крайне редко идут дальше курения в неположенных местах.

Оборотной стороной романтизации уголовщины стала алогичная ненависть россиян к представителям служб правопорядка. Эта ненависть искусно подогревается СМИ, обожающими тиражировать действительно имеющие место случаи преступлений сотрудников милиции, но замалчивающими трудную и честную работу большинства из них по защите общества от как-бы-робин-гудов.

Логическим следствием романтизации пороков является отношение к потерпевшим от них. Наверное, все слыхали брошенное в адрес обворованного: «Сам виноват! Надо было лучше за кошельком следить». Изнасилованную девушку поучают, какой длины юбку она должна была носить. И совсем не приходит в голову злорадствующим «мудрецам», что ношение кошелька в заднем кармане и прогулки хоть нагишом более нормальны и достойны, чем воровство и насилие.

Романтизация пороков имеет своей причиной реальное нравственное состояние современной (впрочем, и исторической тоже) элиты. Но, при необходимости, медиакратия может молниеносно сменить тон и обрушить на кого угодно шквал обвинений в пьянстве, уголовном прошлом и т. п.

9. Миф о превосходстве обучаемого над учителем. Если верить современной культуре, то хуже милиционеров у нас только учителя. Они изображаются как полуграмотные, тупые, толстые и небрежно одетые тетки, неспособные ничему научить изначально одаренных детей и жаждущие только всеми способами унизить несчастных школьников. Но школьники не остаются в долгу и весело, остроумно и всегда успешно надувают педагогинь, ухитряясь вместо скучной и (подразумевается) ненужной учебы заниматься куда более важными делами: курить в туалетах, тискать подружек и гонять в футбол. Из чудо-детей вырастают лихие студенты, способные весь семестр пить водку и расписывать «пульку», а потом на отлично сдать экзамен глупенькому, впавшему в старческий маразм профессору.

Процесс доказательства принципиального преимущества учеников над учителями начался еще в советское время, в 70-80-х годах, когда из книг и фильмов постепенно исчез привлекательный образ педагога. На смену фильмам «Доживем до понедельника», «Первый учитель» и «Сельская учительница» вначале пришла «Большая перемена» с добрым, но нелепым учителем истории, а потом менее добрые (по отношению к преподавателям) киножурналы «Ералаш». Впрочем, они все трогательно-наивны по сравнению с современным сериалом «Школа». Критика педагогов «обосновывается» статьями и книгами о недостатках современной системы образование, необходимости ее заменить чем-то другим, более достойным детей-индиго.

Снижение статуса учителей оправдывает как низкую зарплату в сфере образования, так и его бесконечное реформирование. В то же время школьники банально презирают учителей, о которых с рождения не слышат хорошего слова, и совершенно не желают воспринимать от них знания. А учителя закономерно озлобляются и не испытывают энтузиазма учить. Порочный круг замыкается и не может быть разорван до тех пор, пока медиакратам не укоротят языки.

10. Миф о герое-одиночке. В подавляющем большинстве романов и фильмов главный герой либо изначально действует в одиночку, либо ближе к концу оказывается один на один с главным злодеем. По ходу действия героя многократно предают командиры, политики, друзья и женщины. Друзья и женщины, сохранившие верность, должны погибнуть незадолго до решающей схватки с силами зла. Музыкальная культура постоянно заталкивает в уши «волков-одиночек» и «одиноких волчиц». Любимыми изречениями интервьюируемых всех возрастов и профессий стали «Я с детства не любил ходить строем» и «Я никогда не признавал авторитетов». Усиленно культивируется образ «крутого мужика», не нуждающегося ни в чьей поддержке. Широкое распространение получило утверждение, что никакие, даже самые неблагоприятные социальные условия не могут помешать человеку реализовать свои способности. Поэтому каждый сам виновен в своих неудачах, а правящий класс ни за что ответственности не несет.

Как следствие, не удаются любые попытки объединения именно тех, чей статус присваивается. Возможности повышения статуса путем участия во многих социумах блокируются в зародыше ложной гордостью и страхом предательства со стороны товарищей. Зачастую отвергаются даже бытовые предложения о помощи: «Я сам справлюсь, не маленький!». Принять поддержку стало, почему-то, равносильным признанию в собственной слабости. Попытки жить, как в кино, заканчиваются закономерно — стрессом от постоянных неудач, но и это не учит взаимовыручке. В то же время, как и в случае с романтизацией пороков, бюрократия и медиакратия используют миф про героя-одиночку только «вовне», а сами существуют исключительно в виде кланов и групп. Таким образом, они получают немалое преимущество, не соблюдая пропагандируемые правила игры на социальном поле.

11. Миф о супергерое. Главную роль в сегодняшней культуре играет супергерой. Люди с обычными возможностями в лучшем случае являются для него фоном, в худшем — смазкой для клинка. Отличной сценой для подвигов супергероя является постапокалисический мир или идеализированное прошлое.

На деле все обстоит, разумеется, прямо противоположным образом. Основную часть работы в любом деле, будь то производство, наука или война, выполняют самые обычные рабочие, младшие и старшие научные сотрудники и рядовые пехотинцы. Вклад выдающихся личностей незаменим, но достаточно редок и бесполезен без огромного числа других участников. Подчеркнутое невнимание к последним порождает, как минимум, два вредных последствия. Статус тех, кто не способен одной левой раскидать пятерых вооруженных головорезов, занижается в пользу вымышленных персонажей. Так, статус солдат-призывников в нашем обществе куда ниже, чем у профессиональных десантников и спецназовцев, но войны в Чечне и Грузии были выиграны не фотогеничными «рембо», а вчерашними школьниками в грязных ватниках и кирзовых сапогах. С другой стороны, отсутствие наблюдаемых невооруженным глазом супергероев парализует волю к социальному сопротивлению и заставляет ждать второго пришествия Зорро. Ну кто ж еще нам поможет, сами-то мы ни на что не годимся!

12. Миф о талантливом руководителе. В рамках этого мифа вся ответственность за далеко не блестящее положение дел как в России, так и в других странах возлагается на индивидуальные недостатки руководителей. Если их исправить или заменить «плохих» бюрократов «хорошими», то все сразу наладится. К сожалению, примерно тех же взглядов придерживается наша оппозиция, то и дело ставящая в пример «эффективным менеджерам» сталинских «железных» наркомов и самого Иосифа Виссарионовича. Апологеты бюрократизма доходят до утверждений о существовании особой науки управления людьми с целью достижения максимальной эффективности их совместной работы. Сочинения на эту тему можно в изобилии найти на полках любого книжного магазина.

С помощью мифа о талантливом менеджере медиакратия поддерживает власть бюрократии, но, в то же время, схватила ее за горло угрозой объявить неталантливой. Недавняя история с московским мэром очень показательна: он полтора десятка лет был «крепким хозяйственником», а потом в одночасье после «утраты доверия» выяснилось, что его преемник гораздо способнее.

Лживость мифа заключена в принципиальной несовместимости бюрократической системы с эффективным управлением в силу необходимости для руководителей препятствовать работе подчиненных ради присвоения их статуса. Никакой науки об управлении людьми также не существует, есть только приемы манипулирования ими в корыстных интересах, которые мы сейчас и рассматриваем. И вообще, в реальной жизни никто не управляет людьми, управляют всегда каким-то процессом, который выполняют эти люди. Если уничтожить систему присвоения статуса, то окажется, что управлять процессом смогут практически все его участники. Ведь для этого в отсутствии искусственных препятствий необходимо совсем немного: знание дела, элементарная внимательность к людям и немного воли, чтобы не опускать руки при первых неудачах. Поскольку без присвоения статуса самый высокий статус будет у лучшего специалиста, он и станет руководителем. Кадровый вопрос исчезнет сам собой.

13. Заговор. Он везде. Весь ход мировой истории определяется заговором талантливых руководителей. Если верить телевидению и прессе, в мире не существует никаких объективных процессов, а все происходящее есть результат интриг, тайных переговоров и зловещих замыслов то ли «сионских мудрецов», то ли жрецов Атлантиды, реинкарнировавших в членов современных масонских лож. Миф о заговоре подрывает уверенность людей в существовании закономерностей развития общества и парализует волю к сопротивлению господствующему классу. Ведь, как утверждается, любые революции организованы тайными всемирными правителями и, борясь за свои права, ты только радуешь их. С другой стороны, этот миф укрепляет предыдущий, указывая на существование поистине всемогущих менеджеров.

14. Миф об интеллигенции. Этот миф заключается в объявлении интеллигенции существующей в качестве некоторой отдельной и сравнительно однородной социальной группы. Если бы мы жили в 19 веке, то это был бы не миф, а самая настоящая реальность. Тогда действительно существовала интеллигенция, к которой относились лица, занятые умственным трудом и не нуждающиеся (или мало нуждающиеся) для этого в использовании средств производства. Интеллигенцию 19 века составляли, прежде всего, работники образования и «чистой» науки (а прикладной тогда практически и не было), литераторы, юристы и врачи (в силу примитивности современной медицины они имели из средств производства разве что стетоскоп и термометр). Принадлежность инженеров к интеллигенции вызывала значительные сомнения, причем у обеих сторон, поскольку инженерный корпус формировался, в значительной степени, из военных. Подчеркнем, что бюрократия никогда в интеллигенцию не входила, ненавидела ее и удостаивалась ответной ненависти. Эта ненависть сплачивала интеллигенцию, подвигая ее к либерализму. Другим стимулом к единству была ничтожная численность интеллигентов, поневоле заставлявшая искать поддержку друг в друге.

В наши дни остались либералы, но интеллигенции как социальной группы не существует. Мы уже перечисляли группы, занимающиеся умственным трудом. Отличия их от классической интеллигенции заметны «невооруженным глазом». Во-первых, все они, даже бюрократия, нуждаются в средствах производства. Современная наука невозможна без Большого адронного коллайдера и космического телескопа «Хаббл». Медицина немыслима без клиник, оснащенных первоклассной аппаратурой. Медиакратия не в силах обойтись без Останкинской телебашни. Даже юристы и консультанты без Интернета чувствуют себя как рыба на песке. Во-вторых, изменились взаимоотношения между людьми, занятыми умственным трудом. Врачи и учителя связаны с инженерами гораздо больше, чем с писателями. А ученых разделяет с медиакратией такая пропасть, что даже бюрократы им ближе и роднее. Говорить о единстве политических взглядов вообще смешно. Во всех упомянутых социальных группах присутствует полный спектр политических симпатий, от анархизма до фашизма.

Тем не менее, существует достаточно много желающих поговорить об интеллигенции «вообще», приписывая ей как неземные достоинства, так и вину за политические потрясения что 1917, что 1991 годов. То интеллигенция «совесть нации», то ее экскременты. Поскольку дилемма лишена смысла за отсутствием характеризуемого предмета, то она вредна. Вредна тем, что скрывает за устаревшим термином вполне современных эксплуататоров, в первую очередь виновных в разрушении СССР и непрекращающемся грабеже его наследия. Дискуссия в стиле Васисуалия Лоханкина о «роли интеллигенции», ее «трагедии» и т. п. должна смениться обсуждением наших собственных классовых интересах и способов их защиты.

15. Духовность. Как сообщает словарь Ушакова, духовность — это «отрешенность от низменных, грубо чувственных интересов, стремление к внутреннему совершенствованию, высоте духа». Вроде, хорошая штука. И, главное, очень распространенная, в большей или меньшей степени, в те или иные моменты жизни присущая всем без исключения. Однако, такое толкование духовности явно не устраивает СМИ. С одной стороны, она фетишизируется, объявляется «нашим все». С другой стороны, духовность является-де принадлежностью лишь узкого круга людей, в первую очередь самой медиакратии и тех, кто удостоен ее благосклонности. За счет этого статус «обладающих духовностью» завышается, а у «бездуховных» понижается. Духовность обычно подается СМИ с гарниром из мифов о вреде прогресса и могуществе лженауки. Духовностью в глазах СМИ, несомненно, обладают талантливые руководители, особенно колесящие на желтых «Калинах» и пишущие в Twitter. Духовность произвольно привязывается к религии, хотя определение, как мы видим, этого вовсе не требует. Однако все атеисты, которых весьма много среди работников науки и техники, объявляются бездуховными. А вот необходимая связь духовности и нравственности старательно обходится стороной — было бы слишком трудно увязать духовность с модными пороками медиакратии.

16. Креативность. Здесь словарем Ушакова не обойдешься, приходится обращаться к Яндексу. Согласно самому внятному из определений, креативность [лат. creatio — сотворение, создание] — это уровень творческой одаренности, способности к творчеству, составляющий относительно устойчивую характеристику личности. С креативностью дело обстоит так же, как и с духовностью. Творческие способности (в разных областях) присущи многим, но нам сообщают, как правило, только о креативности телеведущих, безголосых певцов и педерастических танцоров. Кроме того, из рассмотрения исключается вопрос о пользе, приносимой обществу творчеством. Креативность создателя космических кораблей и новатора оригами произвольно приравнивается. Следовательно, статус первого несправедливо понижается, а второго повышается.

17. Завышенные стандарты. Сущность мифа состоит в злонамеренной подмене стандартов идеалами. Как известно, сегодня идеалы потребления задаются, в основном, рекламой. Было бы бессмыcленно критиковать ее за это, хотя авторы, как и многие, придерживаются мнения о необходимости запрета рекламы табака, спиртного и партии «Единая Россия». Реальный уровень потребления весьма далек от рекламного, хотя в развитых странах, включая Россию, он очень высок по сравнению с остальным миром. Большинству из нас гарантированы крыша над головой, невозможность голодной смерти, широкий объем медицинской помощи и возможность удовлетворения большинства духовных запросов. Но в фильмах, телесериалах, шоу и т.д. уровень потребления бесконечно выше. Шикарные интерьеры, автомобили, наряды, бытовая техника. То же самое можно сказать об участниках, и особенно об участницах. Спортивные фигуры, прически, маникюр и обилие ювелирных изделий выгодно подчеркивают элитарное положение медиакратии. Глядя в телевизор, зритель невольно сравнивает себя с его обитателями и приходит к неутешительным выводам. Результатом становятся зависть и желание подтянуть свой статус до уровня небожителей, пусть и за чужой счет. Ситуацию подогревают распространенные сейчас характеристики «лох» и «неудачник», применимые ко всем, кто не входит в правящий класс. Оценивая себя и окружающих подобным образом, телезритель добровольно отдает свой статус тем, кого видит на экране.

18. Человек-насекомое. В этом мифе на человека совершенно ненаучно переносятся все законы животного мира. По отношению к мужчинам и женщинам применяют термины «самец» и «самка», а самый любимый премьер-министр всех времен и народов удостаивается определения «альфа-самец». То, что человек в своем поведении руководствуется не только биологическими стимулами, но и культурными, умышленно игнорируется. Для оправдания мифа к услугам медиакратии множество сочинений психологов, апеллирующих к З. Фрейду, но вряд ли его читавших. Миф о животной сущности человека постулирует неизменность сложившихся социальных отношений, так как они якобы соответствуют биологии нашего вида (об ошибочности этого мы уже писали в начале статьи). Данный миф поставляется обычно в комплекте с мифами о вреде прогресса, о герое-одиночке и т. п.

19. Смена кумиров. Это не самостоятельный миф, а часть практически всех перечисленных мифов, развивающая используемый бюрократией прием «Найди другим кумира». Медиакратия дополнила его диалектической противоположностью — регулярным ниспровержением всех и всяческих авторитетов. Этим достигается уничтожение негативного (для желающих присваивать статус) эффекта от возвеличивания «идолов» — нивелировки статусной разницы между заурядными представителями суперстатусного класса и их жертвами. За счет постоянной смены авторитетов возможности реализовать себя в плане присвоения статуса существенно расширяются, а жадность общества к чужому статусу повышается. «А, так N.N. вовсе не был гением, но имел то-то и то-то? Я тоже не гений… Значит, я тоже могу иметь все это. За счет других».

При рассмотрении всех мифов нельзя упускать из виду эффект направленности при относительных изменениях статуса. Если тот или иной миф, на первый взгляд, перераспределяет статус инженеров или учителей не в пользу бюрократии и медиакратии, а, например, в пользу криминала или лженауки, то «не верь глазам своим». Львиная доля украденного перейдет именно к суперстатусному классу, так как именно он находится с субстатусным классом в состоянии самого жестокого противоречия. То же самое можно сказать о присвоении национальными диаспорами статуса русского народа — значительная часть похищенного статуса перетекает к правящей бюрократии, так как абсолютное большинство членов субстатусного класса русские. Некоторым аналогом этого неочевидного процесса является образование средней нормы прибыли в марксистской политэкономии.

В дополнение к перечисленным мифам медиакратией используются классические приемы манипулирования информацией, например, «правильная» последовательность подачи фактов, использование позитивной и негативной лексики по отношению к различным событиям, ссылки на «компетентные источники» для придания правдоподобия сомнительным сообщениям, преувеличение исключений и преуменьшение типичного и т. п. Рассмотрение этих приемов не входит в нашу задачу. Для нас важнее отметить, что все мифы, способствующие присвоению статуса, имеют своим источником господствующую в обществе систему ценностей. В то же время, каждый новый тираж Мифа углубляет трансформацию системы ценностей в нужном эксплуататорам направлении. Соответственно, Миф не может быть уничтожен без существенного изменения современной этики.